Два моих деда прошли Великую Отечественную войну, оба были ранены, но вернулись домой. А вот прадед, Михаил Иванович Минеев, погиб под Сталинградом 7 октября 1942 года, обороняя подступы к Сталинградскому тракторному заводу (СТЗ). Было ему 47 лет. Не осталось ни фронтовых писем, ни фотографий. Только память, которую хранит уже четвертое поколение нашей семьи.
Мы, правнуки, нашли донесение о безвозвратных потерях на сайте «Мемориал» Минобороны, где он еще числился без вести пропавшим. Река Мокрая Мечетка близ села Орловка Городищенского района Сталинградской области… Там Михаил Иванович и принял последний бой в составе 115 отдельной стрелковой бригады (115 осбр). И был он неравным: мотострелки против танков. Один берег реки пологий, а другой крутой. Танки прижали наши сухопутные части к круче. Как потом вспоминали местные жители, воды Мечетки стали красными от крови.
Это была вторая война в жизни моего прадеда, жившего в селе Кладбищи Кувакинского района Чувашии (ныне это Алатырский район, и село называется теперь Междуречье). На первую мировую он попал в 20 лет. Возвратился домой, к жене Анне Егоровне только через три года – был в плену в Германии, где-то близ Ганновера. Стал делать из мяса колбасы, кофе из ячменя, что тогда в родных местах было в диковинку. Этому он научился в плену, работая на бауэра. А потом сбежал. Домой добирался долго, на чем придется, по пути просил работу – чтобы продолжать дорогу к дому. Вернулся. Наверное, надеялся на мирную жизнь. В семье подрастали дети.
Но полыхнули грозные сороковые, и прадед снова взял в руки оружие. На Сталинградский фронт 115 осбр прибыла в самом конце августа 1942 года, заняла свои оборонительные рубежи. Однако в течение всего сентября враг ограничивался лишь системным огнем по нашим позициям, не предпринимая наступательных действий. И вот с шести утра 28 сентября началась массированная бомбардировка, а через сутки враг пошел в наступление. Тактика противника была такой: вклиниться в оборону, изолировать отдельные соединения наших частей, чтобы потом их уничтожить.
К исходу 1 октября были отрезаны 3 и 4 батальоны 115 осбр. И враг вбивал этот клин дальше, одновременно обходя фланги – для полной изоляции 2 батальона. Положение складывалось крайне тяжелое. Противник перекрыл Орловский овраг, по которому шло снабжение наших частей боеприпасами и питанием. Подразделения бригады несли исключительно большие потери в живой силе и материальной части.
5 октября в шесть вечера получена радиограмма от 1 батальона 115 осбр: «В течение всего дня противник несколько раз атаковал батальон, вклинился в оборону и танками давит живую силу и материальную часть, несем потери, помогите!». Пришел ответ — сражаться до последнего. Со вторым батальоном к этому времени связи не было.
Из сводки Совинформбюро:
6.10.1942. Авиация противника с утра проявила большую активность, ее основное усилие было направлено в район стыка балки Мечетка и Орловка, и далее по западной окраине поселка СТЗ, одновременно бомбили южнее п. СТЗ. Противник ночью произвел перегруппировку сил <…> Танки, вошедшие в балку Орловка, были вытянуты в расположение вдоль ж/д линии на краю балки.
На участке 1/115 осбр и 3/115 осбр (первого и третьего батальонов – прим. авт.) в течение ночи – артиллерийско-минометный огонь, пулеметный огонь по боевым порядкам и действия бомбардировщиков. На рассвете 6.10.42 г. противник дважды пытался атаковать передний край 1/115 осбр, обе атаки были отбиты с потерями для него.
Положение отрезанных и окруженных частей <…> продолжает оставаться крайне тяжелым. В связи с прорывом противника в балку Орловка в районе «Пригородного» и совхоза – пути подвоза питания и боеприпасов к 1/115 и 2/115 осбр перерезаны. Связь с этими батальонами по телефону и офицерами связи прервана.
В батальонах личный состав питался кониной. По вечерам для 3/115 и 4/115 осбр противник заводил патефон. Лились фокстроты и вальсы, а затем через усилитель шли призывы к прекращению сопротивления. Командиру и комиссару 3 батальона (персонально назывались фамилии) по радио был предъявлен ультиматум — сдаться в плен, на размышление дано два дня.
Как стало известно позже, 3 и 4 батальоны упорно оборонялись в течение восьми суток. Все это время враг подбрасывал свежие резервы живой силы и танков, пытаясь прорваться к СТЗ.
Второй батальон в окружении тоже держал свои позиции. 6 октября очевидцы докладывали: «Весь день можно было слышать и наблюдать ожесточенный бой в районе 2/115, сопровождавшийся криками «Ура!» и взрывами гранат. С 8 часов 00 минут примерно до четырех тяжелых танков и до двух взводов противника вели огонь непосредственно по окопам и траншеям, движение противника было видно внутри обороны батальона — автоматчики противника сходу обстреливали пути сообщения и траншеи». Завязалась рукопашная. Второй батальон сражался до последней минуты, сколько было сил, удерживал свой район. В 18 часов 6 октября связь была потеряна, и восстановить ее так и не удалось.
А теперь о последнем дне жизни моего прадеда. 7 октября 1942 года. В течение дня отбито до четырех атак пехоты с танками в районе излучины двух рек – Орловка и Мокрая Мечетка. В каком-то из этих боев и погиб Михаил Иванович Минеев.
С 6 часов утра фашисты бросили в бой против 3 и 4/115 осбр около двух батальонов пехоты при поддержке 30 танков, 6-8 бронемашин и артиллерии. Завязался бой – через три часа вражеская атака была отбита на всех направлениях, 4 танка выведены из строя, остальные повернули назад, вражеская пехота откатилась на исходные позиции.
В полдень противник предпринял еще одну попытку, подтянув еще 12 танков и два взвода пехоты. На узком участке он атаковал 7 стрелковую роту и под прикрытием артиллерийского и минометного огня сумел отрезать ее от других подразделений 3 батальона. Однако еще час наши бойцы вели неравный бой внутри своей обороны — личный состав и матчасть были практически полностью уничтожены. В окружение попала и 8 рота.
Против 4 батальона 115 осбр были брошены 15 танков и до двух рот пехоты – фашисты, побрасывая свежие силы, сумели зайти ему в тыл. Со стороны Орловки на автомашинах к балке подтягивались новые пехотные подразделения врага, отрезая минометные и артиллерийские орудия от отчаянно обороняющихся батальонов. Южнее, от железнодорожного моста, противник открыл сильный артиллерийский огонь, расстреливал нашу пехоту из пулемётов. Роты и взводы красноармейцев вели бой в полной изоляции друг от друга — длился он весь день.
В пять вечера 7 октября от 3 и 4/115 пришла последняя радиограмма: «7, 8, 9 рот нет, артиллерии нет, противник танками давит. Веду бой остатками хозяйственников и командного пункта. Выручайте!». О этом было немедленно доложено в штарм (штаб армии) 62А. Одновременно командиру 3 батальона передали: «Держитесь стойко, командарму доложено», после чего связь оборвалась. В результате боев 7 октября уничтожено более батальона пехоты, сожжено 3 и подбито 5 танков.
К исходу 7 октября было решено пробиваться к своим. Восьмого числа, к 2 часам ночи, оставшиеся в живых, прорвав кольцо окружения, стали выходить в район железнодорожного моста. К 6 утра на северо-восточную окраину поселка СТЗ вышли: из 3/115 – 14 человек, из 4/115 – 104 человека. Из 1 и 2 батальонов не вышел никто. (К сведению: 115 отдельная стрелковая бригада полковника К.М. Андрусенко прибыла на Сталинградский фронт в составе 5592 человек).
Уже позже, в мирное время, боевой путь 115-й бригады был восстановлен по материалам Центрального архива Минобороны СССР. И благодаря людям, проводившим эту кропотливую работу, мы, потомки красноармейца Минеева, знаем, как самоотверженно обороняли бойцы свой рубеж.
На просторах Интернета мне встретились отрывки из книги Меллентина «Танковые сражения» с воспоминаниями подполковника вражеской армии Динглера, относящимися к Орловской балке: «Русские – мастера окапываться и строить полевые укрепления. Они безошибочно выбирают позиции, имеющие важное значение для предстоящих боевых действий. <…> Все наши попытки подавить сопротивление <….> оставались тщетными. Балку бомбили пикирующие бомбардировщики, обстреливала артиллерия. Мы посылали в атаку все новые и новые подразделения, но они неизменно откатывались назад с тяжелыми потерями – настолько прочно русские зарылись в землю. <…> Балка мешала нам, словно бельмо на глазу, но нечего было и думать о том, чтобы заставить противника сдаться под угрозой голодной смерти. <…> эти люди питались травой и листьями, утоляя жажду ничтожным количеством воды из вырытой ими в земле глубокой ямы. Однако они не только не умерли с голоду, но еще и вели ожесточенные бои до самого конца».